Проекты

   …В село я приехал вечером.

   Дома я никого не застал. После смерти родителей в нем никого и не осталось, кроме сестры. Она, видимо, куда-то отлучилась.

    Оставив сумку под навесом, я направился вниз по саду и вышел через маленькую калитку, выходившую в сторону Терека.

    Приближался закат. По небу плыли облака: одни – белоснежные, легкие, другие – свинцовые, темно-серые, тяжелые. Лучи солнца, горящего позади облаков, не могли проникнуть через них: они отделяли облака друг от друга, обрамляли каждое из них, очерчивая их границы причудливыми линиями, цвет которых варьировался от золотого до огненно-красного…

    В городе я почти никогда не замечал солнца – не успевал или не приходило в голову, а когда появлялось такое желание, не выпадала возможность. Там жизнь имеет иной ритм, иной образ, навязанные тебе помимо воли, которые невозможно изменить…

    … Я шел, не глядя под ноги. Дорога была знакома, по ней я ходил множество раз. Под ногами была лишь высохшая трава и низенькие кусты полыни. До Терека было недалеко, всего минут десять ходьбы. Чтобы подойти к самой реке, необходимо спуститься с высокого берега, а затем пройти по тропинке, проложенной через широкую долину, заросшую кустарником. Я не собирался идти к самому Тереку, хотел только на высокий берег: у меня было желание оттуда посмотреть на солнце, на его закат, как я это делал некогда, давным-давно, в юности…

      Солнце опустилось совсем низко, казалось, что оно вот-вот упадет в Терек и исчезнет. Я видел только это солнце, только его, на котором были заметны все цвета, кроме одного – черного. Я задумался, вспомнив один день из далекой юности…

     … Это было в мои студенческие годы, во время каникул, когда, как и сейчас, я приехал из города в село. Тогда, собрав ворох книг (в городе я их покупал, хотя там и некогда было читать), я вернулся домой, чтобы провести два летних месяца здесь, заполняя свой досуг чтением и сочинительством, к которому я тогда пристрастился. Было еще одно обстоятельство, которое гнало меня из города…

      Почти ежедневно, взяв с собой какую-нибудь книгу, я шел к Тереку. Коротал время, купаясь в реке, загорая на песке. По дороге к Тереку и обратно долго ходил по высокому берегу, то и дело садясь, чтобы передохнуть, поразмышлять или прочитать что-нибудь, чаще всего – прозу (стихи можно было читать и на ходу). Понравившееся стихотворение запоминалось легко (если я что-то помню наизусть, то это из того, что запечатлелось в памяти в то время).

     «Маленький принц» Антуана де СентЭкзюпери было моим самым любимым произведением и тогда, и после (да и осталось и до сих пор). Именно тогда я впервые познакомился с ним и полюбил его благодаря телевидению.

      …Как-то, до глубокого вечера прогуляв по берегу Терека, я вернулся домой и включил телевизор. Показывали какой-то спектакль. На пустой сцене стоял фанерный самолет, а вокруг него, якобы ремонтирую его, ходил и о чем-то говорил летчик. Сначала я как-то не присмотрелся, не прислушался к изображаемому. Когда уже выходил из комнаты, я услышал женский голос, задушевный, хотя и грубоватый, который ласкал слух; я не понимал, о чем она пела, но песня была наполнена глубоким чувством, каким-то беспредельным страданием и печалью. Я никогда раньше не слышал этот голос, он заставил меня вернуться и досмотреть спектакль до конца… Оказалось, что это была сказка о Маленьком принце…

     Вернувшись в город, я пошел на книжный рынок, который находился на берегу Сунжи, и купил книгу Экзюпери. Мне понравился этот Маленький принц, живший на своей маленькой планете, затерянной в бесконечной Вселенной, я понял его грусть, его устремления, его страдания от одиночества, его любовь к Розе, понял мудрые слова Лиса: «Главное глазами не увидишь… Чутко лишь сердце…» С тех я много раз перечитывал эту книгу, многие годы постоянно носил ее с собой… Даже тогда, когда у меня накопилось несколько разных книг писателя, я не мог пройти рядом, не купив новое издание… Я знал ее наизусть. Через некоторое время я узнал и имя той певицы – это была Эдит Пиаф…

     За годы своей жизни я узнал множество людей. Правда, мне, как Маленькому принцу, не пришлось путешествовать для этого с одной планеты на другую, потому что и на нашей старой планете Земля живут такие же люди, о которых писал Экзюпери – короли, фонарщики, пьяницы, стрелочники, мудрецы, которые пишут толстые книги, тщеславные, каждый из которых имеет свой характер, без знакомства с которыми можно обойтись… Но, кроме них, есть и множество других, которых Маленький принц, к своему счастью, не встречал – клеветники, похитители людей, убийцы… Беда в том, что, подобно Маленькому принцу, невозможно перебраться на далекую планету, а нужно жить рядом с ними, сосуществовать… Или же в этом оказалось счастье?..

      Когда-то я завидовал Маленькому принцу – у него была своя планета, хотя и маленькая, на которой он мог жить, как ему заблагорассудится. Но одиночество стало для него невыносимым, оно вынудило его пуститься в путь, в надежде найти Человека. На свою беду, на каждой планете, которую посещает, он встречает только по одному человеку, да и все они таковы, что никакого желания остаться вместе не могут вызвать…

     Но, оказывается, одиночество можно испытывать и на Земле, на которой живут миллионы людей.

     Тогда я понял, почему Маленький принц часто смотрел на закат. Понял, почему смотрел и я сам. Раньше я думал, что это происходит само по себе, и не искал причины. Но оказалось, что и Маленького принца, и меня часто наблюдать за закатом заставляет одно и то же обстоятельство…

Я был тогда одинок, страдал от одиночества…  Потерял вкус к жизни из-за размолвки со своим цветком, из-за того, что мы перестали понимать друг друга…

    У меня тоже было одно место, откуда можно было в один вечер несколько раз наблюдать за закатом. Оно было на Земле, в Чечне, на берегу Терека, недалеко от нашего села, посреди долин Хозы и Нохи, там, где высокий берег обрывался, словно срезанный, и резко опускался вниз. Я сидел там, то и дело перемещаясь вслед за солнцем, наблюдая за тем, как оно, разливая лучи по водной глади, медленно закатывается за лесом, растущим на противоположном берегу Терека…

     Я часто приходил на это место, в каждый свой приезд в село, в любое время года. Природа каждый раз выглядела по-разному, не менялось только солнце. Только от него исходило разное количество тепла, больше или меньше, но оно не менялось: восходило по утрам, светило весь день и закатывалось вечером…

     Да, тогда, в молодости, я часто приходил туда, приходил, когда становилось грустно, чтобы поразмышлять, оставшись наедине с собой. Какими несерьезными оказались те беды, какими ненужными оказались переживания! Но тогда я каждый раз уходил оттуда, обрев душевное спокойствие, очистившись, словно родившись заново, уходил, чтобы дальше шагать по жизненным дорогам – тогда они только начинались…

    Теперь все обстоит иначе. Дороги пройдены – и нужные, и ненужные – груз лет стал тяжелым. Осознавая, что времени осталось совсем немного, кручусь днями и ночами, пытаясь доделать то, что не еще не успел. Не знаю, насколько хватит сил – все во власти Создателя…

    А закат солнца теперь навевает другие мысли – о вечере жизни, о смерти, о том, что останется после нее… Оказывается, и этим мыслям есть свое время, которое нужно встретить безропотно, спокойно, которое нужно пережить – время подведения итогов…

    Я стою на высоком берегу Терека, предавшись размышлениям.

    Солнце еще горит, хотя уже близок закат.

     Как хорошо, что оно есть, великое Солнце!

     Как хорошо, что оно останется.

     Как хорошо…

    Да, дороги пройдены, пущены на Земле корни. Есть люди, которые согревают мое сердце, и те, которые нуждаются в его теплоте. Были, да и сейчас есть и любовь, и ненависть, которые уравнивают весы жизни. А сердце, хотя по каждому случаю и не бьется так сильно, как в юности, словно пытаясь выскочить из груди, и теперь остается чутким ко всему…

    А одиночество, оказывается, было необходимо, я теперь часто сам ищу его, как и сегодня. Оно не так тяжело воспринимается и сердцем, и умом, как раньше. В одиночестве хорошо думается, мыслям необходимо одиночество, одно только одиночество…

    Но есть и люди, замечательные люди, к которым можно пойти тогда, когда одиночество начинает угнетать. Узы, связывающие с ними, прошли испытание жизнью, я сохранил их, укрепляя год от года… Есть души, которые переплелись с моей, и есть душа, берущая начало от моей…

Была весна, удивительно прекрасная весна. Легкий ветер волнами раскачивал высокую траву, выросшую после обильных весенних дождей. Словно узоры на зеленом ковре, посреди травы виднелись красные цветы, красные маки. Их было великое множество, без числа и счета…

Когда я осторожно шел по траве, стараясь не наступать на цветы, показался юноша, который, вооружившись палкой, срезал ее цветы. Мне показалось, что он как-то странно улыбается. «Человек ли это или животное?» – мелькнуло в сознании.

– Что ты делаешь, за что враждуешь с цветами?!

– Я дал себе слово, что уничтожу по одному из этих цветков за каждого ненавистного мне человека!

«… Кем же он станет, когда повзрослеет, утвердится в жизни? Палачом?» – мелькнула тогда у меня в голове мысль.

После так и произошло. Он стал не только палачом, он стал их предводителем…

2005 г.

В этот день чеченцы впервые стреляли в чеченцев…

И победители, и побежденные были чеченцами.

Для каждого здравомыслящего проигравшим был чеченский народ…

… Вокруг лежащих в крови парней бегал старик с подправленной бритвой седеющей бородкой, одетый в зеленую рубашку навыпуск и подпоясанный ремнем, с тапочками на ногах, с заправленными в носки штанинами. Указывая своим посохом на лежащих, он кричал:

– Их всех надо было убить! Всех! Так и надо этим врагам Всевышнего!

«Почему же он считает их своими врагами? И откуда ему известно, что они враги бога? – долго думал я той ночью, потрясенный увиденным, ворочаясь без сна в постели. – Течет ли в его жилах чеченская кровь?.. Наверное, он один из тех, кто в своей молодости принимал участие в таких делах, из-за которых мы были высланы… Не довольствуясь этим, и теперь, постарев, хочет навлечь новые беды на наш народ!..»

С той ночи мне очень трудно с уважением относиться к незнакомым старикам.

Мешает сомнение…

2005 г.