Серебряный пояс Миясат Шурпаевой
Счастлив народ, у которого есть хранители его памяти, бережно собирающие свидетельства его духовной красоты и нравственного величия. Через отраженные в народных преданиях и песнях судьбы отдельных людей они раскрывают и суровый эпос национальной жизни, и высокую драму самостояния личности, и тончайший лиризм души народа, богатство его чувств и переживаний. Под пером талантливого краеведа и публициста МиясатШурпаевойистория оживает, стирая границы нашего отдельного существования и властно захватывая нас. Подлинный мастер своего дела, МиясатНажмутдиновна, зная силу точного и воздействующего слова, высекает из них узоры судеб. Как автор она никогда не довлеет над своими героями. Внимание к людям вне зависимости от их ранга и статуса, в силу одной только личностной, нравственной ценности, к людям, без каждого из которых нет истории села, города, народа, – отличительная особенность ее творческой манеры. Испециалистов-историков, и широкий круг читателей привлекают в ее произведениях документальность, точность, уважительное, чуткое отношение к голосу предания, к воспоминаниям, к людям, умение лаконично и выразительно раскрывать внешние и внутренние конфликты человека, снимая тончайшие срезы времени и наполняя их объемностью жизни. А в деталях быта, взаимоотношений, обычаев, пропитывающих и оживляющих ткань рассказов, мы находим просто необъятные пласты информации.
У Миясат Шурпаевой поистине народное признание. Ее статьи всегда ждут во всех селах, хранят, читают и перечитывают. Книга «Предания старины глубокой» выдержала несколько переизданий и испытание временем. В каждом рассказе книги – отдельная судьба, чаще всего яркая и трагическая, и каждый из них, как уникальный орнамент, являющий нам неповторимые детали мира лакского этноса. «Пока есть люди, умеющие так бережно относиться к прошлому своего народа и к его настоящему, этот мир не исчезнет, — пишет московский поэт и журналист Ольга Шевелева, — все это потому, что живет в Кумухе МиясатШурпаева, женщина поистине необыкновенная – скромная и несгибаемая, талантливая и трудолюбивая, простая и владеющая несметными богатствами души и памяти народной; она ничего не выдумывает, не приукрашивает – просто рассказывает былое, как и до нас передавали его из уст в уста, и особую достоверность придают рассказам их концовки: дочь нашего героя живет там-то, внук работает тем-то… Вот она – живая связь прошлого, настоящего – да и будущего!»
Ценности нравственного идеала народа определяют судьбу и личность самой писательницы и одновременно выступают главной темой ее творчества. Может, поэтому так убедительно слово автора. Мужество и жестокость, самопожертвование и произвол, благородство и подлость, любовь и ненависть, верность и предательство – в столкновении противоречий личности и различных характеров М.Шурпаева раскрывает мир чувств и переживаний своего родного народа. Кумух — центр лакской истории и культуры, родина сильных, мужественных людей и одновременно символ славы истории Дагестана. Критики отмечают особую выразительность создаваемых автором характеров, особенно женских: «Одна за другой, как живые, проходят перед читателем, великолепные дочери лакского народа – можно ли забыть их? Можно ли забыть, как девушка всю ночь жнет поле, торопясь закончить к утру, чтобы на следующий день – счастливой и радостной, точно на крыльях — вновь пойти на тяжелую крестьянскую работу, но уже рядом с любимым? Как же велика любовь, питающая силы Шагун – но этой силы любви достанет и на проклятие отступнику, которое будет стоить ему жизни…Великодушную Балахалун, не пощадившую собственного доброго имени, лишь бы не пострадало доброе имя любимого – но и вовеки не простившую ему незаслуженной обиды… Дочь Шейха Джамалутдина бунтарку Шуанат, собою вознаградившую возлюбленного за чужое зло, причиненное ему… Шейх-Райханат, которая, в одиндень потеряв всех сыновей в битве с врагами, сама устремилась в битву и ценою жизни вдохновила соплеменников на победу… Несчастную Шагун, своей гибелью во имя любви научившую лакских девушек свободе… Несгибаемую Рабият, объявившую газават врагам своей чести – и погибшую, не выпустив сабель из обеих рук…Юную дочь Уцуми-хана, пожертвовавшую собой ради спасения своего народа…Отчаянную Аминат, в одну ночь тайно проделавшую в обе стороны огромный и опаснейший путь по горам, чтобы предупредить своих о готовящемся нападении…Талант-самородок Жари, оклеветанную и безвинно погибшую в ссылке (а впрочем, сколько таких еще будет в страшном 1937-м…) Забыть ли и бабушку Миясат-рассказчицы? Она лишь в эпизоде появляется в начале многих рассказов, но читателю ясно, что именно она – мудрая бабушка — стояла у истоков творческой судьбы автора… (О.Шевелева, Москва)
В текст своих произведений МиясатШурпаева часто включает, как дорогую инкрустацию, народные песни. Словно драгоценные камни, они вспыхивают и завораживают сокровищами национального духа. Эти отрицания-вопросы, столь характерные для лакской речи: «его ли мы хотим поймать?», «враг ли я твой, ласточка?», «разве грех, что я теряюсь у тепла твой души?»; удивительные любовные признания-самоотречения «если конь твой захочет пить, из висков своих родники сделаю» и яростные проклятия «пусть тот сам сгорит в огне!» — как ярко передают они плоть и страсть той прошлой жизни, тем самым сохраняя ее для нас.
***
Песенное искусство лакцев –особая, уникальная страница нашей культуры. Какие бездны страдания и стойкости, высоты духа и любви, печали и нежности надо испытать, чтобы покорять людские сердца нетленными строками Щазы из Куркли, Магомед -Загида Аминова, Мирзы Магомедова, МиясатШурпаевой… В этом году в Дагестанском государственном книжном издательстве вышла книга МиясатШурпаевой «Серебряный пояс», в ней представлено поэтическое творчество автора. Немногие знают, что МиясатНажмутдиновна — талантливый поэт со своим неповторимым голосом, и это при том, что многие ее стихи исполняются лучшими лакскими певцами, искренне полагающими, как и слушатели, что это народные песни. Что может быть дороже такой оценки для поэта? Наверное, это лучшее доказательство неразрывной связи поэтического дыхания автора с дыханием своего народа. Поэтическое наследие автора еще ждет своего открытия читателем, поскольку большая часть произведений была написана почти полвека назад и, будучи хорошо известна лакскому читателю, осталась непереведенной на русский язык. Причина и в личной скромности автора (даже в определенной холодности к своим стихотворным произведениям, что обычно отличает подлинных поэтов, органично живущих поэзией), и в общей ситуации литературной жизни страны постперестроечного периода, когда судьба национальных литератур перестала быть предметом заботы и внимания власти и широкой читательской аудитории. В последние годы ситуация начала меняться, немаловажную роль в подготовке к изданию книги сыграла и подвижническая деятельность дагестанского книжного издательства, настоявшего на выходе этой книги к юбилею автора. Уверена, что это подарок не только для МиясатШурпаевой. Это подарок для читателей и ценителей литературы, это вклад в развитие современной дагестанской литературы.
Стихи поэтессы разнообразны по своей тематике, но особо хочется выделить цикл, которым сам автор не очень дорожит, — любовную лирику. К лирике отношение у МиясатШурпаевой сдержанное. Она полагает, что стихи должны быть полезны, приносить читателю какую-то пользу. Стихи- новеллы, стихи на злобу дня, тяготеющие к повествовательности и определенной дидактичности занимают значительное место в ее творчестве, но они интересны и поэтичны в силу остроты авторской мысли и ясности, лаконизма, интонационного богатства при сохранении сдержанности тона. Потомок рода прославленных ювелиров, автор точно знает, что хочет сказать читателю. Рука мастера в том и проявляется, что мы любуемся красотой и совершенством изделия, забывая о его творце. Мы словно слышим стук молоточка, выбивающего очередной завиток орнамента на серебряном поясе невесты, чувствуем его любовный и выверенный взгляд на своем изделии, понимаем свободу автора от творения, которое изначально адресовано и посвящено другому. Это умение отстраниться от своего произведения- следствие обращенности в жизнь, ибо лирика жива не только погружением в мир своих чувств и переживаний, но и чуткостью к миру другого.
Подлинный шедевр современной любовной лирики – стихотворение «Свадьба в ауле». Сюжет его прост: с утра в селе зазвучала зурна, зазывая гостей на свадьбу. Лирическая героиня, хотя и приглашена на праздник, с утра уходит в поле, взяв серп. Там встречает старую женщину, чей муж погиб на войне, и помогает ей косить траву, делится и своей бедой: «Нет у меня любимого отныне». И чем сильнее доносятся звуки разгорающегося веселья, тем яростнее мелькает в руках девушки серп. О драме сказано глухо, предельно сдержанно:
А мы, две горемыки, до заката
Звеня серпом, молчали о своем.
Гудело небо таинством объято,
Шумели травы в память о былом…»
(«Свадьба в ауле»)
Так сказать о любви, как будто ничего не сказав, может далеко не каждый поэт. Поэтическую манеру автора данной книги знатоки лакского языка и литературы нередко сравнивают с Анной Ахматовой, говоря о сдержанности и выразительности деталей. Воздействующая сила произведений МиясатШурпаевой на читателя действительно сопоставима с восприятием творчества великой поэтессы. Но в то же время надо отметить, что тема любви занимает не столь значимое место, как у А.Ахматовой, и раскрывается она настолько целомудренно-сурово и потаенно, что аналогия скорее образвпечатления, чем факт. Лирическая героиня М. Шурпаевой почти не говорит о любви, и лишь в некоторых произведениях прорывается боль и горечь того, что не сбылось: «Избранник сердца», «Благодарна судьбе», «Говорят, что ты болен»… И прорывается так, что словно опаляет вырвавшейся силой чувств:
…Ты не знаешь мои ночи – не хочу, чтобы их знал.
Память рву ночами в клочья, чтоб её никто не звал.
Говорю в сердцах порою: что ты вспомнишь обо мне?
Видел смех в глазах, но знал ли, что душа давно в огне?
(«Благодарна судьбе»)
Тема невстречи, несбывшегося не становится предметом драматического переживания жизни, как это типично для любовной лирики в мировой поэзии. Любовь мужчины и женщины- не центр мироздания, не та линия разлома, которая определяет сбывшуюся или несбывшуюся женскую судьбу. Безусловно, чуткий слух читателя уловит потаенную пульсацию этой темы, но как достойно и полнокровно живет лирическая героиня МиясатШурпаевой, не искалеченная и не раздавленная любовью, ее трагической властью над женским сердцем.
…Избранник мой, герой стихов, кому тебя представить?
Я, о тебе всем рассказав, смогла любовь прославить.
Но почему, судьбу прожив, отведав боль сполна,
Тебя, герой моих стихов, не встретила сама?..
(«Избранник сердца»)
Стоицизм ли это или мудрость, но несомненно, что в этом восприятии любви больше народной традиции, чем в стихах авторов, где страсть и горечь любви оказываются единственным предметом переживания. И это не оценочность суждения, ибо любое проявление жизни человеческого сердца подлинным художником бесценно, это констатация другой традиции, другого восприятия. Лирическая героиня поэтессы живет тем, что дала ей жизнь, и принимает судьбу как данность.
«..Как в годы юности, одна
Стояла я, смотрела строго
К тебе навстречу не сошла,
Слез не роняла ненароком,
И Вацилу, гора святая,
Смотрела в окна до утра.
В душе от боли снег не таял,
И я осталась холодна.
(«Запоздалый гость»)
Эта не обычная кротость смирения перед судьбой, а достоинство принятия судьбы и равновеликости ей. Это лирика силы ценностно успокоенного в себе бытия и в то же время лирика неутоленного и мудрого сердца. Это лирика жертвенной любви, души любящая, для которой главное – любить самой, нежели быть любимой. Да, быть любимой -великое счастье, но оно дается не каждому. И с этим надо жить, сохраняя достоинство и самодостаточность. И продолжать любить, но любить так, чтобы об этом не дано было узнать никому. Мир полон событий, которые требуют сопричастности, полон явных и тайных звуков, музыки, звучащей вокруг и в сердце. За внешней деловитостью и серьезностью, будничностью и простотой жизни — та рана, которую и сама как будто бы забыла, но не она ли дает особое зрение? Зрение, помогающее найти счастье в самой жизни через мудрость сердца. В кладовой поэзии МиясатШурпаевой- сокровища народной души, серебро старины, которая вечно молода и так много говорит чуткому слуху и внимательному взгляду.
МиясатШурпаева не признает снобизма в поэзии и не делит темы на поэтические и непоэтические. Более того, имеет смелость утверждать, что поэзия и польза – понятия совместимые и должные. Все, что требует доброго слова поддержки и хвалы, все, в чем проявилось тепло человеческого сердца и мастерство его рук — все это поэзия. Как надо любить свое село и сельчан, чтобы создать целую галерею живых полнокровных образов своих земляков-кумухцев! Как хорошо она знает корни их рода! И в этом внимании к роду, к семье, к личности труженика, к родной земле- особая прелесть стихов автора, напоминающего нам о кровной связи со своей малой родиной и вине перед ней. Можно и по стихам Миясат писать историю села, но жаль, что это уходящая жизнь. Потому и звучат с особой горечью слова стихотворений «Вернутся ли в Кумух?», «Земля вертится» и др.
…Ничего не осталось. Лишь груда развалин,
Разъехались люди… Руины да камень…
А посмотришь вокруг, и душа оборвется:
Это райское место пустыней зовется….
(«Земля вертится»)
Взгляд в прошлое дает иную оптику и настоящему. Хорошо зная героическую историю народа, находя в прошлом идеал человека, МиясатШурпаева с горечью пишет о духовном оскудении, о социальных пороках. Сатира, юмор, гротеск, ирония- это тоже оружие поэта в стремлении напоминать о главном, о смысле жизни. А другое оружие – собственная жизнь и поступки. Скольким людям помогла МиясатШурпаева, сколько сил отдано ею обустройству жизни людей в селе! Идут к ней люди, зная и силу пера, и силу отзывчивого сердца, и требовательность непреклонного характера человека, для которого правда- это долг. Так же, как и для ее предков, как для ее отца, знаменитого председателя колхоза, чье имя с благодарностью вспоминают многие поколения лакцев, для дяди, не вернувшегося с войны, для сына, выполнившего с честью воинский долг в Афганистане, для внуков. И это естественная потребность жить по совести, это генетически заложенная ответственность за род личный и род человеческий, за фамилию и имя. Преходяще все, что не имеет памяти. Слову, в котором сохраняется жизни духа, обещано долгое эхо. Оно будет услышано временем, когда рассеется суета и празднословных, и лукавых. Да, наше общество в массе своей сегодня глухо к подлинным талантам, исповедующим независимость и скромность, в литературе настойчиво ищут свое место соискатели благ и назначенцы, но развитие литературы обеспечивается глубинным ростом и движением, деятельностью мастеров, никогда не теряющих серебряную нить времени.
Миясат Муслимова