Какие зрячие слова!..
Эдуард Багрицкий в одном из своих стихотворений как-то написал: «И некому здесь надоумить ее, Что в руки взяла она сердце мое!..». Именно это чувство возникает при чтении стихов этой книги. В них – сердце поэта. Да и сама вдруг ощущаешь, что и твое сердце начинает биться учащенней. Может быть, потому, что оно отзывается на глубокую правду женской души, выраженную в этих стихах, на желание любви и чувство одиночества от ее скоротечности и неустойчивости счастья. Перед безжалостным ликом вечности какую ценность имеют человеческие чувства – даже самые возвышенные и духовные:
Как одиноко счастье
У вечности в плену!..
(Причастие»)
Когда сначала читаешь, потом перечитываешь лирические стихи Миясат Муслимовой, поражаешься смелости этой женщины, которая осмелилась выдать их- нет, подарить! – читателю. Чтобы он узнали себя, чтобы вздрогнули, чтобы забилось сердце… Один шаг от желания сберечь и сохранить в себе – до невозможности утаить эти бурлящие в тебе чувства , всего один шаг. И этот шаг – рождение стихотворения:
Стихи – утоление жажды
Иль прихоть твоя, Создатель?
Следы оставляет каждый,
Но только один – ваятель…
(«Волной, пересохшей от жажды»)
Лирика Миясат Муслимовой необычна, загадочна и в то же время удивительно точна по выражению мельчайших, интимных оттенков чувств. Четко сформулированное в мысль переживание, почти скульптурное по его выражению в слове. И в то же время что-то остается там- за строчками, за предложениями, за знаками препинания, за грамматикой языка. Это как подводная часть айсберга, которая скрывается под водой. Это царство молчания, где живут еще не рожденные в слове стихи:
У моего молчания тонкие крылья.
Я сдерживаю их трепет
И боюсь поранить своим голосом
(«Я боюсь»)
Напор лирической стихии в поэзии Миясат Муслимовой – это ода любви. Любви и одиночества. Это чувствуется в каждом стихотворении, в трепетном, осторожном обращении к возлюбленному: не поранить, не обидеть, даже «сохранить его права на отречение от слова» («Не говори»). В этой трепетности – страх за свою любовь, за ее чистоту, незапятнанность чужим предательством, презрением, черствостью, непониманием…. Когда-то Новелла Матвеева в своем стихотворении –песне написала: «Любви моей ты боялся зря, не так я страшно люблю». Удивительное совпадение двух лирических миров- по духовной интонации, по своему отношению к изменчивости и скоротечности чувства. Самое драгоценное – не внешнее обладание, а то, что остается в душе:
Берегу невысказанность чувства
И тревожить им я не хочу.
Просто встреча- высшее искусство
Услыхать беззвучное «люблю»
(«Просто встреча»)
В стихах Миясат Муслимовой мы видим поразительное совпадение тонкости переживания и точности его выражения в поэтической фразе. Но эта точность не тютчевская. Это более узорчатая, более изощренная точность, свойственная стилистике акмеизма. Особый ход движения мысли и четкое изображение этого хода заставляет нас вспомнить технику поэтов-акмеистов. Кажется, поэтический метод Миясат Муслимовой развивает технологию стихопостроения позднего акмеизма, которая проявляет себя в творчестве Н. Гумилёва после 1918 года. Но об этом скажут будущие исследователи ее творчества.
И еще одно свойство этих стихов. Миясат Муслимова заставляет читающего вглядеться в самого себя. Она что-то знает о тебе – эта женщина, которая написала эти строки, знает что-то такое, что ты только предчувствовал о себе. Анна Ахматова написала об этом так:
Поэт – не человек, он только дух-
Будь слеп он, как Гомер,
Иль, как Бетховен, глух, —
Все видит, слышит, всем владеет!..
И та же А. Ахматова в «Тайнах ремесла» с иронией написала в эпиграмме:
Я научила женщин говорить,
Но Боже, как их замолчать заставить!
Но нет- нас не заставишь замолчать, как не замолчала самаА.Ахматова. Яд поэзии уже захватил наше женское сердце. Как заставить нас замолчать, если мы вдруг поняли: мы видим больше и дальше, чем те, которых мы любим. Любовь вырывает нас из обыденной жизни не для того чтобы уничтожить, чтобы заткнуть нам рот, а для того, чтобы воспарить! В женской лирической поэзии всегда присутствует тайна, которую вам, возлюбленным нами, еще предстоит разгадать. И эта тайна – вот она, здесь, в этой небольшой книжке. Возьмите ее, откройте – и погрузитесь в тонкие кружева чувств и мыслей женщины-поэта, которая не побоялась приоткрыть тайны любви и одиночества – в мире, где, кажется, царят уже одни чёрствость и прагматизм.
Не зови меня больше, — я сама отыщу – обещаю.
И свободу тебе на алтарь отреченья верну.
У стихии любви я сама свою тайну узнаю:
Женщина – имя мое, — пока любишь, его я приму.
(«Имя моё»)
И последнее: лирика Миясат Муслимовой представляет собой вклад в российскую и дагестанскую женскую лирику, по-новому даря нам слово, прозревшее в огне поэзии, и продолжая линию М.Цветаевой, А.Ахматовой, Б.Ахмадуллиной и многих, многих других.
Когда слепая ночь вернется,
Как я узнаю, что жива?..
Качнется в горести трава,
И ветер запоет тревожно…
Но вновь счастливые слова
Я сочиню неосторожно…
(«Какие зрячие слова»)
Елена Говерт